7
В течение трех дней Глэйр находилась на грани забытья. Тело ее терзала свирепая боль, оно опухло и посинело. Она знала, насколько плохо выглядит, что волновало ее больше, чем боль. С болью еще как-то можно было справиться, попеременно отключая нервные окончания. Хуже всего было то, что дирнанское тело внутри земной оболочки тоже серьезно пострадало. Глэйр умело манипулировала своей нервной системой, но отключить ее полностью хоть ненадолго все же опасалась. И не позволяла себе потерять сознание. Когда накатывалась очередная душная волна забытья, она подключала какую-либо из цепей, и новая боль отрезвляла начинающий мутиться разум.
Глэйр смутно помнила, как ее нашли в пустыне и принесли в жилище какого-то землянина, осознавала, что лежит без костюма и даже без пояса, ощущала чередование дня и ночи. За это время ее успели напичкать изрядным количеством каких-то совершенно бесполезных медикаментов, зато, к счастью, вправили сломанные кости.
Купаясь в волнах боли, Глэйр снова и снова переживала свой неудачный прыжок. Как по-глупому споткнулась на выходе из люка, ужасное мгновение первого паралича, стремительное падение в бездну… Экран ей удалось раскрыть слишком поздно — скорость была уже чудовищной, и на благополучное приземление надежд не было и не могло быть. За секунду до удара она потеряла сознание от страха, представив себе бесформенный студень из плоти и костей, в который должна превратиться через мгновение…
На четвертые сутки Глэйр позволила себе открыть глаза и увидела рядом с собой землянина.
— О! — облегченно произнес он. — Наконец-то вы очнулись. Как ваше самочувствие?
— Ужасно, — призналась она и перевела взгляд на его руку, сжимающую небольшую гладкую керамическую трубочку. — Что это вы пытаетесь сделать?
— Внутривенную инъекцию. Однако ваши вены чертовски трудно найти.
Глэйр попыталась рассмеяться. Смех, как она знала, был привычным для землян средством облегчения напряженности во взаимоотношениях. Но последняя тренировка по закреплению навыков поведения проводилась очень давно, и мышцы не смогли с требуемой легкостью придать лицу необходимое выражение. В результате получилось что-то вроде страдальческой гримасы. Землянин сочувственно вздохнул.
— Вам очень больно? У меня есть болеутоляющее…
— Не стоит, — покачала головой Глэйр. — Я в больнице? Вы — врач?
— Нет. — Она облегченно вздохнула.
— Тогда где же?
— У меня дома. В Альбукерке. Я нашел вас в пустыне и с тех пор ухаживаю за вами.
Глэйр изучающе посмотрела на него. Это был первый землянин, которого ей довелось увидеть во плоти — совсем не то, что показывалось дирнанцам за время подготовки — и вид его просто заворожил ее. Какое толстое тело! Какие широкие плечи! Ноздри вдохнули запах этого тела — приятный и возбуждающий. Землянин столь же походил на дикого зверя, как и на разумное существо — насколько первобытно могучим было его телосложение.
И еще она уверена, что этот человек, ее спаситель, сам испытывает смертные муки. Она не слишком опытна в том, что касается землян, но следы пережитого на их лицах читать умеет. Челюсти человека сжимались настолько сильно, что на щеках буграми вздымались мышцы, образовывая складки. Глаза, окаймленные темными пятнами, не скрывали красных следов бессонницы. Ноздри раздувались и слегка трепетали. В этом напряжении ей почудилось даже нечто устрашающее. Забыв о своих собственных горестях, о ранах, о чувстве одиночества и страхе обнаружения, она попыталась излучить теплое участие к бедам человека, независимо от того, в чем они заключались. Он глубоко вздохнул и слегка расслабился.
Глэйр обвела взглядом помещение, в котором находилась. Оно было небольшим, чистым, с низким потолком и скромной обстановкой. Сквозь прозрачную часть стены проникал солнечный свет. Она лежала на узкой кровати, раздетая, прикрытая до пояса легким одеялом. Твердые полушария ее грудей были открыты, что ничуть ее не волновало, но, казалось, являлось причиной некоторого сексуального беспокойства землянина, если принять во внимание подавляемое им желание взглянуть на ее грудь и мгновенное отведение взгляда в сторону. И вообще, он, видимо, страдал от доброй дюжины различного рода неловкостей одновременно.
Глэйр лежала неподвижно, выбившись из сил после многочисленных попыток совмещения того, чему ее когда-то учили, с действительностью. Считалось, что она, как и всякий Наблюдатель, хорошо подготовлена к данной ситуации. Тем не менее ей потребовались тяжелые умственные усилия для того, чтобы приспособиться к новому окружению, мыслить категориями «кровать», «одеяло» и прочими. Одежда землянина состоит из серой рубахи и коричневых брюк. Сложность заключалась не только в подыскивании словесных эквивалентов. Дирнанцы не пользовались кроватями, одеялами, рубахами и брюками. Так же как и другими вещами, которые внезапно приобрели для Глэйр жизненную важность.
— У вас были сломаны обе ноги, — сказал землянин. — Я вправил переломы… Помните, вы сказали: «Помогите мне»? Я ухаживал за вами три дня и три ночи. В первые сутки мне казалось, что вы умираете. Потом наступило некоторое улучшение. Мне даже удавалось покормить вас…
— Спасибо вам. Я, скорее всего, умерла бы без вашей помощи.
— Я, наверное, обезумел. Мне следовало в строжайшей тайне отвезти вас в город, в госпиталь… — Он задрожал, словно все мускулы его тела вступили в беспощадную борьбу друг с другом. — Мне грозит военно-полевой суд, если вас здесь обнаружат!
Глэйр понятия не имела, что такое военно-полевой суд, но землянин, казалось, был на грани душевного срыва. Ей захотелось его успокоить.
— Вам необходим отдых, потому что, очевидно, вы совсем не спали трое суток. У вас такой измученный вид…
Он рухнул рядом с кроватью на колени и дрожащей рукой натянул одеяло до самого подбородка Глэйр, будто вид ее обнаженных грудей смущал его, а может, даже был ему неприятен. Лицо его оказалось совсем близко от ее лица, и она прочла в покрасневших глазах страдание. Потом тихим, срывающимся голосом он произнес:
— Кто вы?
Версия на этот случай была заготовлена давно.
— Я совершала учебный полет с инструктором. Мы взлетели из аэропорта Таос, а над Санта-Фе в работе двигателя начались перебои…
Руки его судорожно сжались в огромные кулаки.
— Да, это звучит вполне правдоподобно. Однако меня не проведешь! Вот уже трое суток я оказываю вам медицинскую помощь. То есть у меня была прекрасная возможность изучить ваше тело. Я не знаю, кто вы, но знаю, кем вы не являетесь! Вы отнюдь не смазливая девчонка из Таоса, которой пришлось выброситься с парашютом из самолета, когда забарахлил двигатель. Вы — не человек! Не притворяйтесь! Ради Бога, скажите правду! Моя жизнь за эти три дня превратилась в ад!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
